суббота, 18 февраля 2012 г.

Глава 33.
Чандрамукхи вздрогнула и, помрачнев, спросила:

— В Калькутте где он остановился?

— Вот ненормальная, откуда же мне знать, где он там остановился! Этого никто не знает, кроме него самого да его собутыльников. Говорят, день и ночь, не просыхая, по сомнительным ночлежкам отирается, — покачала головой баху.

Чандрамукхи после этих слов вдруг встрепенулась:

— Разрешите, баху–джи, откланяться.

— Уже уходишь? — удивилась баху. — Ну, ступай, коли так... Эй, Бинду! Проводи её.

— Не стоит утруждаться, я найду выход, — остановила её Чандрамукхи и ушла.

Снаружи она увидела Бхэйрава, стоящего возле повозки, запряжённой буйволами. Той же ночью она вернулась в свою деревню, но чуть свет опять вызвала Бхэйрава и поделилась с ним своими планами:

— Мне нужно ехать в Калькутту. Вряд ли у тебя есть столько времени на поездку, но, может быть, хоть сына своего старшего отпустишь со мною? Что скажешь?

— Если вам так угодно, он прямо сейчас займётся всеми необходимыми приготовлениями. А что вас туда манит, к чему такая спешка? — полюбопытствовал Бхэйрав.

— Очень важное дело у меня там, Бхэйрав.

— Как скоро, матушка, намереваетесь вернуться?

— Даже затрудняюсь тебе ответить. Хотелось бы побыстрее, но это может и надолго затянуться. Ничего определённого сказать не могу. Возможно даже, не вернусь вовсе. В этом случае хозяином в моём доме станешь ты.

Бхэйрав мало что понял, но уронил слезу и с надрывом произнёс:

— Что вы такое говорите, матушка? Если вы не вернётесь, как же мы будем жить?

Чандрамукхи почувствовала ком в горле, но, тем не менее, выдавила улыбку:

— Да брось ты! С моего появления здесь не прошло и двух лет. Как же вы все до этого жили?

Бхэйрав надолго замялся с ответом, однако она и без того всё понимала.

Сына Бхэйрава — Кевлу — Чандрамукхи всё–таки взяла с собой. Пока её вещи грузились на телегу, вокруг собрались все местные — довольно внушительная толпа. У многих глаза были на мокром месте, да и сама Чандрамукхи не скрывала слёз. В этот день она расставалась с полюбившейся ей деревней и бросала всё только ради Девдаса. Иначе она бы ни за что не уехала, даже если бы её в Калькутте ждала коронация.

На следующий день она добралась до дома Кшетрмани, туда, где она обитала раньше. Там теперь поселился кто–то другой, а Кшетрмани захлестнуло удивление, когда та увидела Чандрамукхи:

— Вот те на! Чандра, где ты так долго пропадала?

— В Аллахабаде, — соврала Чандрамукхи.

Кшетрмани пристально посмотрела на неё и, поразмыслив о чём–то, съязвила:

— Ах, сестрица, где же твоё богатство?

— Всё при мне, — Чандрамукхи усмехнулась.

В тот же день она посетила своего знакомого лавочника и поинтересовалась у него:

— Дайал, сколько у меня там денег накопилось?

— Должно быть шестьдесят–семьдесят рупий… Только сразу не отдам, давай завтра, — он слегка занервничал.

— Мне сразу и не надо. Сделай сначала для меня кое–что, — попросила Чандрамукхи.

— Что именно?

— Сущие пустяки: мне нужен съёмный дом в этом квартале.

— Аа.., понимаю, — протянул лавочник, улыбаясь.

— Только смотри, чтобы дом приличный был, меблированный, с удобной кроватью и всем необходимым, вплоть до подушек и покрывал.

Лавочник закивал головой.

— Ещё понадобятся зеркала, гребни, роскошные сари ярких цветов, и, кроме того, подскажи, где бы достать искусные позолоченные драгоценности? — поинтересовалась Чандрамукхи.

Лавочник Дайал назвал адрес, и она засуетилась:

— Надо будет выбрать хорошенько, одного набора будет достаточно. Пойдём вместе и купим. — Потом улыбнулась: — А в остальном, ты прекрасно знаешь, что мне потребуется. Хорошо бы ещё и служанку нанять.

— Это всё в какой срок тебе нужно организовать?

— Чем быстрее, тем лучше, но желательно уложиться в день–два. — Чандрамукхи протянула ему сотенную купюру. — Всё должно быть на высшем уровне, не вздумай покупать дешёвки за углом.

В свой новый дом Чандрамукхи вошла на третий день. На пару с Кевларамом она долго приводила в порядок комнаты, а к вечеру занялась собой. Сначала она с мылом умылась, после наложила на лицо крем, пудру и окрасила стопы хной. Затем, заложив за щеку пан, накрасила губы. В заключение она увесила себя драгоценностями, надела светлую блузу и разноцветное сари. Впервые за долгий период времени она прибрала волосы, поставила на лоб бинди и села перед зеркалом. Глядя на своё отражение, она размышляла: «Долго мне ещё судьбою уготовлено притворяться?».

От вида пышных нарядов неграмотный Кевларам диву дался и по простоте душевной задал вопрос:

— Что это всё значит, госпожа?

— Осталось только привести сюда своего мужа, — засмеялась Чандрамукхи.

Кевларам оторопел.

Вечером пожаловала Кшетрмани:

— Чем это ты занимаешься, дорогая?

— Да вот опять всё это понадобилось, — улыбнулась Чандрамукхи.

Кшетрмани окинула её взором с ног до головы, задумчиво произнесла: «Ты с возрастом словно роза распускаешься», — и ушла своей дорогой.

Чандрамукхи вновь, как много дней назад, подошла к окну и села, пристально вглядываясь вдаль. Именно за этим она и приехала. Сколько времени она здесь вот так проведёт? Порой в двери ломились какие–то незнакомцы, но Кевларам всех отшивал заученной фразой: «Прочь, вам здесь делать нечего».
 

 

Комментариев нет:

Отправить комментарий